В прошлой статье я указал, что шейх Юсуф аль-Карадави – да помилует его Аллах – кажется более последовательным, чем его противники – или его критики – во время революций так называемой «арабской весны». В частности, мы проведем сравнение с наиболее известными оппонентами – шейхи Ахмеда Аль-Тайеб, Али Джума и Мухаммад Саид Рамадан Аль-Бути – да помилует его Аллах – которые меняли свое отношение к революциям и позиции которых колебались в зависимости от политических изменений, что и привело их в несколько противоречий.
Большое количество противоречий как результат изменения позиций в следствии изменений баланса политических сил или их интересов или политического диктата является одним из двух критериев, которые я определил ранее для выявления политической пристрастности некоторых шейхов, работающих в публичной и общественной сфере.
Противоречивость или непоследовательность — вместе с следованием за правящей властью и ее установками, что является вторым критерием, — позволит выявить что позиции муфтия продиктованы политической пристрастностью, а не религиозными или юридическими убеждениями.
Большое количество изменений позиций и заявлений является существенной чертой политической деятельности, в отличие от нормативной и судебной (фетва или къада) практики исламского муфтия и юриста, в которой изменения происходят только с изменением иджтихада в соответствии с принципами иджтихада или с изменением условий нормативного и судебного постановления в момент его применения к ситуации: «отрицание присутствия мотива нормы в рассматриваемой ситуации» – что называется в исламском праве «тахкъику аль-манат».
В этой статье, исходя из двух указанных критериев, я пытаюсь показать последовательность аль-Карадави и непоследовательность ранее упомянутых его противников или оппонентов во время арабских революций. Последовательность и ее отсутствие ставят нас в центр моральных дебатов о двойных стандартах, или даже лицемерии; Исламская этика основана на установлении надежных постоянных стандартов и честности в их применении, и поэтому непоследовательность указывает — по крайней мере здесь — к пристрастности, будь то личной или политической, иногда они могут пересекаться.
Ахмед Эль Тайеб – тогда шейх аль-Азхара
Что касается шейха Ахмеда ат-Тайеба, шейха Аль-Азхара, то он появился вскоре после второй речи президента Хосни Мубарака, чтобы подтвердить позицию режима Мубарака в отношении протестов, как и Али Джума, о котором скажем позже. Первого февраля 2011 года Мубарак выступил с речью, в которой дал народу выбор «между хаосом и стабильностью», в которой объявил о формировании нового правительства и диалоге со всеми политическими силами. 2 февраля 2011 года ат-Тайеб сделал позицию Мубарака «законом шариата», а не просто «политическим мнением» главы государства, отвергаемым народными массами.
Ат-Тайеб сказал: «Продолжение этих демонстраций после всех этих гарантий (который за тридцать лет правления не выполнял почти никаких гарантий), которые были сказаны (в речи Мубарака), является призывом к хаосу», и что присутствие на демонстрациях «запрещено, потому что считается мятежом против государства, порядка и народных масс». Затем он напал на фетвы, призывающим людей на демонстрации, говоря: «Эти люди использовали религию и предали науку, использовали ложные и фальшивые фетвы против политики их страны и ради собственной прихоти. И Аллах спросит их в День Воскресения, что происходит в их стране, и они будут молчать как молчание могил».
Далее он назвал их «призывающими у ворот ада», имея в виду аль-Карадави, видимо, в контексте событий. Затем в заявлении от 6 февраля 2011 г. он предостерег от «региональных и международных фетв, вмешивающихся во внутренние дела Египта». Делая вид, что забыл, что шейх аль-Карадави египтянин и выпускник аль-Азхара, один из лучших его выпускников.
Затем Ат-Тайеб после ухода Мубарака 2 марта 2011 года, снова появился чтобы разъяснить «позицию» Аль-Азхара в отношении революции – победившей на тот момент, и что она не была «предательской». Он сказал: «Аль-Азхар, не колеблясь, поддерживает любое национально-освободительное движение». И он похвалил молодежь, которую, он якобы, «в начало революции призывал вернуться на правильный путь», затем после заседаний, на которых обсуждался «Хартия арабской весны», изданной Аль-Азхаром 31 октября 2011 г. заявил: «Противостояние мирному национальному протесту с помощью грубой силы и вооруженного насилия и пролитие крови мирных граждан является нарушением Договора между нацией и ее властью, лишает власти её легитимности и права продолжать своей существование, которое должно быть по обоюдному согласию.
И если власть ради сохранения своего незаконного существования и вопреки воле народов, упорствует в своем произволе, недооценивает кровопролитие невинных граждан, она становится виновной в преступлениях, за которые несет ответственность, а угнетенные народы имеют право сместить правителей узурпаторов и привлечь их к ответственности». Да, Ат-Тайеб тогда говорил то, что хотели услышать революционеры и весь народ.
Затем Аль-Тайеб появился 3 июля 2013 года, как участник военного переворота, он стоял справа от тогдашнего министра обороны генерала Абдель Фаттаха Ас-Сиси, который объявил о смещении народно избранного президента Мохаммада Мурси, да смилостивится над ним Аллах. Он сказал: «Аль-Азхар выбрал «меньшее из двух зол». Только ущерба, преступлений, беззакония и кровопролития в результате этого переворота было достаточно, чтобы пересмотреть его теорию «меньшего из двух зол». Но он этого так и не сделал!
Али Джума – тогда муфтий Египта
Что касается шейха Али Джума, муфтия республики в эпоху Мубарака, то он выступил по египетским спутниковым телеканалам, выражая полную поддержку режима Мубарака и свое несогласие с народными протестами. На следующий день после речи Мубарака, о которой упоминалось ранее, он издал фетву, что «пятничные молитвы не обязательны из-за многих уважительных причин, в том числе из-за мятежа, который угрожает жизни и имуществу людей». Затем, через 3 дня после речи Мубарака, он снова выступил и разрешил людям не идти на пятничные молитвы 4 февраля 2011 г., чтобы блокировать миллионную демонстрацию, созванную Аль-Карадави, о котором упоминается в контексте того же телеинтервью.
Джума на этом не остановился, и начал говорить – по другим каналам – о “слепой смуте” и о том, что демонстрации запрещены, участие в них грех, потому что это “бунт против законной власти”, и что Тунис “ничего не добился этими протестами” – имея в виду революцию — и что «всему миру стало ясно, что египетский народ с Мубараком», — затем он приветствовал президента Мубарака, «который протянул руку к диалогу», и т.д. Затем Али Джума издал фетву о том, что демонстранты должны уйти с улиц и «этого требует шариат».
Но после успеха революции 25 января и сказал 1 апреля 2011 года, Джума вернулся на телеканал и заявил: «Мирные протесты допустимы в соответствии с фетвой Управления фетвами 5 летней давности, потому что мирные протесты призывают к благому и запрещают злое, и потому что ущемление прав является причиной смут а не сами демонстраций». Затем он оправдывал свое противостояние революции, говоря, что «боится смуты и кровопролития», и когда его спросили: почему он не решил противостоять несправедливому тирану и поддержать протесты? Он сказал, что пытался, но «дверь была заперта, так что ему делать? Он должен был оставить положение чтобы оно ухудшалось или попытаться останавливает кровь?». Да, невероятный хамелеон.
Затем, после того как армия сместила избранного президента Мухаммада Мурси, Джума вновь поддержал новый режим военного переворота. В речи записанной в «Департаменте нравственных дел», он обратился к египетской армии и ее лидерам 18 августа 2013 года, как написано на видео просочившемся 23 августа 2013 года. В своем обращении Джума вернулся к своим словам о преступном бунте и смуте, говорил о сражении с хариджитами-мятежниками, о смуте, вызванной «псами ада», и отставке президента. Хотя на протяжении всей своей речи он намеренно избегал называть или указывать, о ком он говорил. Это видео было записано и просочилось в контексте демонстраций и сидячих забастовок после разгона протестов Рабиа аль-Адавия, когда с применением чрезмерной силы, и огнестрельного оружия, в результате которого было много жертв среди сторонников законно избранного президента Мурси.
Его речь включала разные вопросы, в том числе вопрос «арестованный имам» из фикх – имея в виду Мурси – и то, что он потерял легитимность по факту заключения его в тюрьму, его дело должно решаться судебными органами. Далее он завуалированно говорил о «проливающих кровь», о что они за участие в мятеже могут быть убиты. Он назвал их разбойниками и хариджитами и сказал о них: «Если хоть одна пуля полетит с их стороны, или стороны тех, кто с ними: стреляйте в полную силу».
Джума подстрекал армию не колебаться в стрельбе по протестующим, и что Аллах, Его Посланник и верующие с ними. В своем выступлении он сослался на события, происходившие в среду, четверг, пятницу, субботу и воскресенье (14-18 августа 2013 г. в соответствие с датой видеозаписи), а разгон сторонников президента Мурси на площади Рабиа состоялся 14 августа 2013 г. Он заявил, что «защита убийством уменьшает количество дальнейших убийств», и сказал: «я убью 100, чтобы не убить тысячу». Затем он вспомнил как движение Хамас обстреляли мечеть, захваченную группой «Ахль ан-Нусра», говоря: «Хариджиты били хариджитов», затем он говорил о «нападении на мечеть Рабиа и мечеть Аль-Фатх», используя резкие слова, без призыва убивать: лающие, сволочи, внешне и внутренне вонючие люди, и поджигатели, и так далее. Все это было адресовано этим «муфтием» сторонникам законно избранного президента и противникам военного переворота.
Затем Джума 28 декабря 2013 года – в интервью журналисту Амру Адибу – отрицал что он описывал «Братьев мусульман» как хариджитов и говорил о схожести с хариджитами. Также он сказал, что словами «стреляйте в полную силу», он имел в виду «тех, кто поднимет оружие против египетской армии», как вооруженные группировки, которые убили военнослужащих в Рафахе, на Синае и в результате подрыва Дакахлии. Но все эти «объяснения» не соответствуют действительности. Время его слов, их контекст и содержание, ссылки в них и обобщения которые он использовал на протяжении всей революции, особенно подстрекательства к убийству без оговорок и разбора, все это указывает что он говорил о всех протестующих и противниках режима Мубарака и военного переворота. Он говорил так, как будто он был военачальником, а не муфтием.
Мухаммад Саид Рамадан Аль-Бути, да смилостивится над ним Аллах
Что касается шейха Мухаммада Саида Рамадана аль-Бути, то его позиции характеризовались неурядицами в одном вопросе, и это происходило с его стороны в нескольких ситуациях; Я упомянул некоторые из этих случаев в своей статье под названием «Религия, власть, ученые и проблемы перемен… Аль-Бути как пример» в лондонской газете «Аль-Хайат» от 21 января 2012 года. Здесь я добавлю то, что имеет непосредственное отношение конкретно к революциям. Аль-Бути писал в одной из своих книг, опубликованных в 2011 году, «что словесные протесты народа должен продолжаться, но имеют ли люди право в плоскости диалога требовать от правителя подать в отставку сейчас же, не выходя за рамки диалога и разговора?»
Затем он ответил: «Что я знаю, так это то, что словесные требования и протесты не являются мятежом против правителя; мятеж, запрещенный учеными шариата, это вооруженные действия по его устранению. Что касается словесных протестов с помощью мирных средств известных сегодня, то это не совпадает с тем, что запрещали ученые шариата – это не запрещенный мятеж против правителя».
Затем, когда произошли мирные и безоружные протесты в Сирии, и 20 июля 2011 г., аль-Бути сказал что эти протесты – харам, запрещено и являются мятежом против правителя, заявляя что это единодушное мнение ученых шариата, хотя в своей предыдущей книге он довольствовался тем, что сказал: «Это мнение большинство мусульман». Тогда еще кровь не пролилась рекой…
Эти колебания трех упомянутых личностей отражают перетягивания власти, и также отражают изменение баланса сил. Однако между этими тремя есть различия:
Официальная должность наложила требования в случае с шейхом Аль-Азхара, который возглавляет официальное учреждение, входящее в состав государственного аппарата и выражающее интересы правящего режима. Таким образом, шейх Аль-Азхара метался между поддержкой Мубарака и принятием революции в «Хартии арабской весны», в котором заявлена поддержка пяти революций. Этот документ выражал революционную ситуацию в Египте, завершившейся избранием президента, и этот документ стал кульминацией совещаний и дискуссий между интеллектуалами и различными партиями, проходивших под эгидой Аль-Азхара. Но затем шейх Аль-Азхара вернулся к поддержке нового старого режима, он вернулся к поддержке и подчинению правителю, захватившему власть, что привело к концу революционного положения.
Несмотря на противоречивость высказываний шейха Аль-Азхара с точки зрения критериев и принципов, с учетом требований занимаемой им «официальной должности» представляется некоторая последовательность в том смысле, что мы имеем дело с политической деятельностью должностного лица, значить части государственного аппарата выражающего интересы правящего режима и изменяющего позиции вместе с режимом. В этом случае нормативно-принципиальная функция шейха Аль-Азхара уступает его политической функции. Это закономерное следствие того, что власть в недавнем прошлом подчинила себе аль-Азхар, который по своей сути должен выполнять функции критерия и нормы.
Что же касается Али Джума, полномочия в качестве муфтия республики которого закончился в год правления президента Мурси, хотя он к этому стремился. Таким образом, требования служебного положения и личные амбиции наложились друг на друга, после чего он стал крайне непоследовательным и непостоянным, поддерживая Мубарка, запрещая митинги, которые он считал мятежом и смутой, затем разрешил протесты, потому что тирания это главная причина смут, затем поддержал военный переворот, затем беспорядочно подстрекал к убийствами протестующих, снова называя протесты мятежом и смутой. Он вернулся к преклонению и служению перед господствующей властью, захваченной силой, и все это из-за стремления к должности или личной выгоде. Конечно, здесь мы вообще не можем говорить о критериях позиций или принципах исламского закона.
Что касается аль-Бути, то в различных ситуациях, которые здесь я не перечислял, он кажется сбитым с толку из-за колебаний между его личными убеждениями, определяемыми его представлениями о происходящем, основанными на информации, полученной от асадовского режима и его служб безопасности, и между изменениями политики этого режима в отношения народа, к которым аль-Бути не мог приспособиться или идти в ногу с ними. Его подчинение власти и полное доверие её руководству, вызывало у него замешательство, но он не занимал официальную должность, которая обеспечивала бы регулярность его связи с властью, которая иногда сближалась с ним а иногда отдаляла его. Иногда он нападал на основании своих убеждений, иногда же поддерживал структуры режима.
Шейх Юсуф Аль-Карадави, да смилостивится над ним Аллах
Что касается шейха аль-Карадави, то его позиции относительно пяти революций были последовательными от начала и до конца, а началом стал его комментарий по поводу инцидента с самосожжением Мухаммада аль-Буазизи 17 декабря 2010 г. Он совершил этот акт в знак протеста против конфискации овощной тележки, которой зарабатывал себе на жизнь, после чего было отклонена его жалоба на женщину-полицейского, которая публично ударила его. Начались народные протесты, в результате которых президент Бен Али был свергнут примерно через месяц после инцидента.
Аль-Карадави оправдал аль-Буазизи тем, что он не был свободен, когда поджег себя, и возложил полную ответственность на «тиранические режимы», которые «заставили этот народ жить в душевном кризисе», затем он молился Аллаху о милости и прощении аль-Буазизи, призвая всех мусульман заступиться за этого молодого человека перед Аллахом; «Поскольку он стал причиной это блага, пробудив умму» (канал «Аль-Джазира», от 16 января 2011 г.). Затем аль-Карадави выступил с заявлением от 19 января 2011 г., в котором обязал политические режимы найти решение этих проблем, и призвал молодежь беречь свою жизнь и сказал: «те, кто должен быть сожженным — это несправедливые тираны», и что «у нас есть средства сопротивления несправедливости и тирании, достаточные чтобы мы себя не сжигали».
В Египте, Аль-Карадави призвал египтян провести миллионную демонстрацию в пятницу (4 февраля 2011 г.) на площади Тахрир и заявил, что те, кто был убит полицией и службами безопасности, являются мучениками, и что этот тип протеста не подпадает под запрет шариата «мятеж против правителя» о котором говорили ученые исламского фикха, затем, после ухода Мубарака (18 февраля 2011 г.), он как имам провел молитву на площади Тахрир.
В Ливии, Аль-Карадави не замедлил подтвердить свою предыдущую позицию и то, что она применима и к ливийской ситуации. Он поддержал демонстрации 20 февраля 2011 г., а затем посвятил им целую проповедь в Дохе (25 февраля 2011 г.), в которой заявил: «Долг уммы — добиваться свои прав и говорить угнетателю: ты угнетатель».
В Йемене, Аль-Карадави подготовил заявление в ответ на заявление «Ассоциации йеменских ученых», в котором утверждалось, что «мятеж против правителей запрещен шариатом, будь то на словах или на деле», и что «нынешние демонстрации и сидячие забастовки на общественных дорогах и в жилых кварталах и то, что в них происходит, запрещено шариатом и законом». Аль-Карадави опроверг эти утверждения и соединил в своем заявлении аргументы исламского фикха и священных текстов с современными соображениями идеи демократического государства, которое опирается на волю народа (2-10-2011 г.). Он объяснил, что нынешний правитель, которого они защищают и призывают к его повиновению является правителем республики, узурпировавшим власть на протяжении тридцати трех лет. Но республиканское правление требует мирной передачи власти каждый определенный срок, указывая что этот правитель получил власть военным переворотом, и что составленная ими конституция и законы, опирающиеся на неё, позволяют народу выходить на мирные демонстрации и требовать свои права.
В Сирии, в пятничной проповеди (25 марта 2011 г.) Аль-Карадави раскритиковал позицию Аль-Бути поддержавшего асадовский режим и сказал, что «поезд революции» задержался в прибытии в Сирию. Он раскритиковал предпринятые властями шаги, а также жесткость силовиков и их обращение с мирными демонстрантами, жестко раскритиковал главу режима. Затем он снова говорил об этом в более поздних проповедях. В проповеди от 01.04.201, он повторил свою критику сирийского режима, осудил расстрел демонстрантов, потребовал отмены закона о чрезвычайном положении и высмеял угрозы сирийского режима предать его суду по обвинению в «подрыве престижа государства». В проповеди от 9-4-2011, он направил жесткую критику в адрес тех, кого назвал «провластными учеными в Сирии», отдельно он критиковал аль-Бути за его позицию. Он призвал его следовать шариату и его положениям. В проповеди от 23-4-2011, он ответил на заявление, сделанное против него министром вакуфов Сирии (которое носило имя «Большие ученые Сирии»). Он подверг резкой критике министра, утверждавшего, что Аль-Карадави вмешивается в сирийских делах, и обращаясь к этому министру, сказал: «Я был уполномочен вмешаться в сирийские дела человеком по имени Мухаммад бин Абдуллах, Посланником Аллаха, и книгой под названием Коран».
Таким образом, аль-Карадави, по-видимому, как ученый выполнял функцию критерия и нормы шариата; В попытке восстановить историческую роль ученого, который подобен интеллектуалу, органически принадлежащему своей умму, а представителю власти или ее сотруднику. Аль-Карадави очевидно более последовательный в своих позициях и действиях во время арабских революций, чем его противники, которые, если бы поддерживал одну позицию против революций, было бы для них вернее и убедительнее.
В это же время Аль-Карадави поддерживал — на всем пути — революционные народы и мирные демонстрации, которые по его мнению являются средствами для достижения системы народного избирания правительства и достижения справедливости и свободы, которые по его мнению предшествуют шариату. Затем он занялся доказательством идеи о том, что демонстрации и протесты не являются «мятежом против правителя» (хариджизмом) в историческом смысле, но они подпадают под норму джихада против несправедливости и повеления благого и запрета греховного. В завершении он сделал упор на мирный характер демонстраций и протестов и отказ от неоправданного насилия, как пришло в его последнем появлении в программе «Шариат и жизнь» (25.08.2013), после чего передача была приостановлена.
Но в своем противоборстве военному перевороту в Египте и своей поддержке легитимности избранного президента, говоря о выборах и конституции, он снова вернулся к разговору о понятиях присяги, верности и повиновения с точки зрения исламского шариата, в дополнение к конституционной стороне этого вопроса. Он также использовал понятие “хариджизм”, опровергая заявления Али Джума, который использовал это понятие в обращении к армии. Естественно, хариджитами Али Джума назвал митингующих и протестантов. Все это было в контексте дебатов и споров, но в целом отражает метод шейха Аль-Карадави, сочетающий традиционные и современные термины, которые он использует параллельно без уточнений. Он не видел ничего плохого в том, что называл «модификацией понятий», и я ранее критиковал это в одном из предыдущих исследований.
Автор: Моатаз Аль-Хатиб
Редакция и дополнения Сейран Арифов
